Параграфы 1 - 11

§01. Исходная система звуков.

§02. Дефонологизация количественного признака гласных.

§03. Преобразование неслоговых согласных.

§04. Явления centum — satem.

§05. Переход s  в  ch.

§06. Вокализация слоговых сонорных.

§07. Преобразования в системе смычных согласных.

§08. Упрощения в группах согласных.

§09. Закон внутрислогового сингармонизма.

§10. Первая палатализация заднеязычных согласных.

§11. Йтовая палатализация согласных и групп согласных.

§1. Исходная система звуков

 Русский язык относится к группе славянских языков, которые в своей совокупности образуют одну из ветвей индоевропейской языковой семьи. Индоевропейский праязык разделился на ветви (прагерманскую, прароманскую, праславянскую, прабалтийскую и др.) на рубеже III-II тысячелетий до н. э. Это разделение заключалось в том, что индоевропейское наследие стало развиваться в каждой семье по особым только ей присущим законам.

Праславянский язык, начиная с X века, начал разделяться на три группы — восточную, южную и западную, каждая из которых разделилась на отдельные славянские языки: восточнославянский, или древнерусский, распавшийся в XIV-XV веках на малорусский, белорусский и великорусский; южнославянские (сербский, словенский, хорватский, болгарский, македонский) и западнославянские (польский, чешский, словацкий, кашубский, верхне- и нижне-лужицкий, полабский); каждый из которых разделен на диалекты, которые, потенциально, могут стать отдельными языками, однако это уже едва ли произойдет в силу того, что литературные языки вытесняют диалекты, приводят к их отмиранию.

Таким образом, историю звуков русского языка надо начинать с индоевропейского наследия. Протославянский диалект унаследовал из индоевропейского праязыка следующую систему фонем.

1.1. Гласные фонемы:

<*ĕ>, <*ē>, <*ŏ>, <*ō>, <*ă>, <*ā>, <*ĭ>, <*ī>, <*ŭ>, <*ū>, <*i̯>, <*u̯>.

1.2. Дифтонги и дифтонгические сочетания:

*ei, *oi, *ai, *eu, *ou, *au; *en, *em, *on, *om, *an, *am, *in, *im, *er, *el, *or, *ol, *ar, *al.

1.3. Согласные фонемы:

а) восемь сонорных фонем: четыре неслоговых и четыре слоговых:

<*r>,  <*l>, <*m>,  <*n>,  <*r̥>, <*l̥>, <*m̥>, <*n̥>;

б) шестнадцать смычных:

<*t>, <*t^h >, <*d>, <*d^h>, <*p>, <*p^h>, <*b>, <*b^h>, <*k>, <*k’>, <*k^w>, <*g>, <*g’>,  <g^h>, <*g^w>, <*g^wh>;

в) одна фрикативная фонема — спирант (от лат. spiro ‘дую’) <*s>.

1.4. Структура слога: слоги могли быть как открытыми, так и закрытыми, то есть оканчиваться как на слоговые, так и неслоговые звуки. Большинство гласных были только слоговыми, а большинство согласных — только неслоговыми. Однако сонорные согласные в силу их высокой звучности в зависимости от позиции в слове могли быть как слоговыми, так и неслоговыми; наиболее высокие по подъему гласные (*i, *u) также в зависимости от позиции могли быть и слоговыми, и неслоговыми; в дифтонгах второй звук всегда был неслоговым.

1.5. Альтернация звуков (аблаут)

Выразительной особенностью и.-е. корня было то, что гласный элемент корня мог изменяться; это явление принято называть внутренней флексией (нем. Ablaut — термин Якоба Гримма). О природе этих чередований у лингвистов есть разные мнения. Одни лингвисты полагают, что в исходной точке эти чередования были фонетическими и лишь впоследствии приобрели грамматическое значение, поэтому есть смысл вникнуть в этот феномен более глубоко.

Для большей ясности дальнейшего изложения сначала установим очевидный факт: в современном русском языке  имеется три типа чередований:

1) чередования типа мер- // мере- // мре- // мор- // моро- // мра- // мар- // мр- // мир- < *mĕr- // *mŏr- // mōr- // *mĭr- // *mīr- (с-мер-ть // мере-ть // моро-чить // у-мир-ать и т. д.);

2) чередования типа к // ч, г // ж и др. под. (кусок // кусоч-ек, друг // друж-ить, крюк // крюч-ок < крюч-ькъ); это чередования, которые некогда были позиционно обусловленными (и мы даже знаем, когда был этот период), ставшие историческими, или «мертвыми»; возникнув в определенных фонетических условиях, этот тип чередований передается от поколения к поколению и продолжает действовать по аналогии даже в тех случаях, когда уже нет реальных фонетических условий, например: Петербург // петербурж-ск-ий, брелок // брелоч-ек;

3) чередования типа вод- // вад- (вóд-ы // вад-á), дуб-ы // дуп и т. п.; это тип так называемых «живых», позиционно обусловленных чередований.

Самое важное различие между чередованиями 1-го типа и чередованиями типа 2 - 3 заключается в том, что чередования типов 2 - 3 являются семантически не значимым, а чередования первого типа выполняют определенную смысловую роль. Впервые это различие между чередованиями отметил и противопоставил на основании их смысловой значимости / незначимости И. А. Бодуэн де Куртенэ в написанном по-немецки пионерском труде «Опыт теории фонетических альтернаций» (1895 г.). Прежде всего отметим важную деталь: Бодуэн де Куртенэ в весьма резкой форме протестует против понятия «перехода» одного звука в другой. «Почти во всех работах, посвященных рассмотрению фонетических вопросов, мы находим рассуждения о “переходе” одних звуков в другие, о “превращениях” (или “изменениях”) одних звуков в другие и т. п.» [Бодуэн де Куртенэ I. С. 276]. Как в природе не может быть «перехода» берёзы в осину (хотя исторически состав леса может меняться из-за внешних условий, то есть одни деревья и кусты заменяются другими), так и в историческом развитии языка не может быть никаких «переходов» к в ч, г в ж, ę в а — «Подобное формулирование этих отношений ошибочно» [Бодуэн де Куртенэ I. С. 277]. Что же было в исторической действительности? Бодуэн де Куртенэ отвечает на этот вопрос так: «Одним словом: фонетическое изменение звуков, как его понимают обычно, является чистой фикцией, заблуждением; существуют только: 1) субституции возможных действий вместо предполагавшихся, несоответствия или коллизии между фонетическими выполнениями и фонетическими намерениями и, кроме того, 2) готовые фонетические различия или альтернации исторического происхождения, альтернации морфем и их фонетических компонентов, или фонем» [ Бодуэн де Куртенэ I. С. 279-280]. К сожалению, этот урок Бодуэна остался неусвоенным и до сих пор в учебной и даже научной литературе в употреблении выражения типа «звук *ā переходит в о», «звук *x в положении перед гласным переднего ряда переходит в ш» и т. п.

Далее Бодуэн де Куртенэ формулирует мысль о противопоставлении двух типов чередования, о котором говорилось выше: «Все без исключения альтернации либо ассоциируются (соединяются) с представлениями определенных психических нюансов (оттенков), будь то семасиологических или смысловых, будь то морфологических или относящихся к структуре языка, либо не ассоциируются» [Бодуэн де Куртенэ I. С. 281]. Либо — либо, утверждает Бодуэн де Куртенэ, самой разрядкой этих слов подчеркивая принципиальную противоположность двух типов чередований.

По вопросу о происхождении всех вообще чередований Бодуэн де Куртенэ занимает весьма спорную позицию: «Если рассматривать язык какого-либо языкового сообщества в его временнóй последовательности как нечто продолжающееся и непрерывное, то окажется, что первоначальное побуждение (импульс) к возникновению альтернации имеет всегда чисто фонетическую или чисто антропофоническую природу» [Бодуэн де Куртенэ I. С. 280]. Из этого следует, по Бодуэну де Куртенэ, что в какой-то момент какая-то часть фонетически обусловленных чередований изменила свою природу и стала носителем, способом, формой выражения семантических значимостей, например, однократного и многократного способов действия: умьрѣти vs умирати. На наш взгляд, это утверждение может быть скорее оспорено, чем обосновано. Для его обоснования надо, во-первых, определить фонетические (и именно фонетические!) позиции, в которых происходит чередование *mĕr- // *mŏr- // mōr- // *mĭr- // *mīr-, и, во-вторых, определить то время, когда совершилась эта метаморфоза. Эта задача едва ли выполнима, и не потому, что у нас недостаточно исторических или доисторических данных, добываемых путем реконструкции, а потому, что само утверждение о том, что «сначала» было простое позиционное варьирование, может быть оспорено, исходя из определенных теоретически бесспорных положений.

Одно из них гласит: признак, всегда сопровождающий другой признак, сам не может быть значимым элементом системы. Вот пример. Сравним два слова лак — лук: [лак — л^оук], они различаются не только гласными корня, но и первыми согласными [л // л^о], однако лабиализованность не является в русском языке дифференциальным признаком, потому что она всегда сопровождает согласную фонему в позиции перед лабиализованной гласной; иначе говоря, в русском языке нет двух фонем <л> и <л^о>, а есть одна фонема <л>, представленная в виде двух чередующихся вариаций [л] // [л^о].

Такими же вариациями, но не фонем, а морфем являются чередующиеся морфы 2-го и 3-го типов: внешний фонетический облик морфемы меняется, но она в семантическом смысле остается собой, ее смысл остается тождественным, несмотря на изменения звукового состава. Из этого вытекает следующий важный вывод: фонетически обусловленное не может быть семантически значимым, потому что нет выбора; а там, где нет выбора, нет и системы языка (еще один теоретический постулат). Чередования [вад-á // вóд-ы, дуп // дуб-ы], а также кусок // кусоч-ек, а также и Волг-а // волж-ский семантически не значимы, потому что мы их не выбираем, как выбираем синонимы из ряда синонимов или падежные формы из падежных парадигм. Но в таком случае верно и обратное: если чередующиеся варианты морфемы выражают какой-то смысл, то они фонетически не обусловлены. Именно поэтому возможен выбор одного из вариантов для выражения какого-то значения. Возьмем сравнительно недавно возникшие чередования: вы-коп-ать // вы-кап-ывать, вы-лом-ать // вы-лам-ывать. Фонетически они не обусловлены, ничто не мешает говорить выкопывать, выломывать; говорит же Пушкин своей Музе: … и не оспоривай глупца. (В НКРЯ 97 примеров употребления оспоривать и 2692 — оспаривать). По причине неблагозвучия мы не говорим отсрачивать, но не говорим, потому что есть выбор, и именно потому чередование коп // кап, лом // лам и множество подобных семантически значимы.

На основании сказанного мы считаем более верным, соответствующим исторической действительности суждение Ф. де Соссюра о том, что чередование «всегда является нам как нечто, относящееся к грамматике и синхронии»[ Соссюр 1977. С. 148]. Решив вопрос о языковой природе, или лингвистическом статусе чередований 1-го типа, необходимо решить вопрос о терминологическом обозначении этого способа словообразования. Опираясь на ту терминологию, которой пользовался И. А. Бодуэн де Куртенэ, можно предложить такие термины. Чередования 2-го и 3-го типов назвать корреляциями, так как члены этого чередования (то есть морфы вад-а — вод-ы и пр.) коррелируют, соответствуют друг другу в определенных позициях, не важно, «живых», «мертвых» или аналогических, но при этом тождественны по смыслу; иначе говоря к // ч — это корреляты. Чередования 1-го типа вроде мер \\ мор \\ мир \\ мр или лом \\ лам называть альтернацией, графически обозначая ее «обратными» косыми, а их члены — альтернантами.

«Следует различать аблаут качественный (или тембровый) и количественный. Под качественным (тембровым) аблаутом понимают чередование гласных различного образования (например, чередование гласных [ĕ : ŏ]: русск. беру — сбор, нести — носить; польск. росіес — potok, leżeć — loż). Количественный аблаут представляет чередование гласных, дифференциальным признаком которых является только количество; например [ĕ : ē]» [Бернштейн 1974. С. 26].

Впервые аблаут был описан на материале санскрита древними индийскими учеными; их приемы описания и термины перешли затем в индоевропейское языкознание. «Так именно древнеиндийские ученые создали учение о ступенях аблаута, различая в нем исходную или низшую ступень, основную ступень (guna) и ступень поднятия (vr̥ddhi). Известный казанский лингвист Н. Крушевский свое исследование, посвященное альтернации гласных на основной ступени в старославянском языке, так и назвал: “К вопросу о гуне. Исследование в области старославянского вокализма” (1881)» [Бернштейн 1974. С. 26]. Различные гласные аблаута традиционно до сих пор называются ступенями.

Отвлеченно и несколько упрощенно говоря, структура и.-е. корня с альтернаций гласных может быть представлена в следующем виде (буква t обозначает любой согласный звук):

*tet- // *tot- (основная ступень аблаута)

*tēt- // *tōt- // tǝt (шва примум) (ступень продления аблаута)

*tĭt- // *tŭt- (ступень редукции аблаута)

*tīt- // *tūt- (ступень продления редукции аблаута)

*tt- (нулевая ступень аблаута).

(Примечание: Schwa indogermnicum primum представлял собой степень редукции долгих гласных ā, ē, ō в предударном слоге; например: и.-е. *stōti // *stəjŏn > праслав. *stati // *stojǫ. [См.: Бернштейн 1961. С. 147].

Эти альтернации имели изначально грамматическую природу.

Корень с е-огласовкой является глагольным, то есть от этого корня образуются глаголы. Корень с о-огласовкой является именным, то есть от этого корня образуются имена, а также вторичные, то есть отъименные глаголы.

Корни с другими огласовками участвуют в образовании некоторых специфических семантических и грамматических модификаций, о чем будет сказано ниже.

«При изучении аблаута в отдельных индоевропейских языках следует ясно себе представить, что аблаут дошел в сильно преобразованном виде. Эти преобразования являлись результатом фонетической эволюции, аналогических процессов, генерализации огласовок, утраты отдельных звеньев аблаута, возникновения новых грамматических категорий» [Бернштейн 1974. С. 28]. Поэтому «в сравнительной грамматике славянских языков целесообразно пользоваться термином ступень аблаута только применительно к индоевропейскому языку, т. е. когда славянский языковый материал соотносится с индоевропейским. Применительно к праславянскому вернее говорить не о ступенях, а о различных огласовках аблаута. Полагаю, что этот термин предпочтительнее даже в таких случаях количественных чередований, как sъpati — zasypati, sъlati — posylati, bьrati — sъbirati, так как в данном случае мы имеем дело уже не с чередованием на ступени редукции, а с чередованием кратких и долгих гласных (ср. аналогичное чередование в глаголах: roditi — radjati, xoditi — xadjati, voditi — vadjati, goditi — gadjati и др.» [Бернштейн 1974. С. 27].

Альтернации на основной ступени в праславянском преобразовались так: и.-е. ĕ \\ ŏ > праслав. e \\ o (нести – носить).

Альтернации на ступени продления в праславянском преобразовались так: и.-е. ē \\ ō // ǝ > праслав. ě \\ a // ŏ: *rězati \\ *razъ (рѣзать \\ раз), *stōti \\ *stəjŏm > праслав. *stati \\ *stojǫ (стать \\ стою).

Иногда под влиянием соседних звуков альтернация ō \\ ǝ могло получить вид: a \\ y или a \\ u. См., например: *ku̯ōs- \\ *ku̯ǝs- > *kvasъ \\ *kysnǫti (квас \\ киснуть); ср. также хватать \\ хитрый < хытрый, хвала \\ хулить, хворь \\ хиреть.

Альтернации на ступени редукции в праславянском преобразовались так: и.-е. ĭ \\ ŭ > праслав. ь \\ ъ. Распространению огласовок ь и ъ в праславянском способствовала прежде всего субституция слоговых сонантов r̥, l̥, m̥, n̥, на сочетания ьr, ъr, ьl, ъl, ьm, ъm, ьn, ъn. Слоговые сонанты в и.-е. языке представляли собою нулевую ступень альтернаций, а после замены слоговых сонантов на неслоговые носителями слога стали гласные ь или ъ (первоначально ĭ и ŭ). После преобразования нулевой ступени аблаута возник обычный ряд альтернаций ĕ \\ ŏ \\ ь \\ ъ, например: mer-ti // mor-ъ // sъ-mьr-tь.

Продление гласных на ступени редукции в индоевропейском привело к возникновению альтернаций долгих гласных: ĭ \\ ŭ > ī \\ ū. В праславянском эта альтернация преобразовалась так: ī \\ ū > i \\ y.

«В результате в праславянском сформировался следующий ряд чередований [ĕ : ŏ : ь : ъ : ě : ā : ī : ȳ]» [Бернштейн 1974. С. 35]. После утраты долготы и краткости этот ряд примет такой вид: е \\ о \\ ь \\ ъ \\ а \\ и \\ ы.

Альтернация гласных в пределах корня в и.-е языке имело смыслоразличительное значение, следы чего сохранились вплоть до настоящего времени.

Так, е-огласовка характеризует глагольные основы, о-огласовка — именные основы: велеть — воля, плести (<*pletti) — плот, везти — воз, бреду — брод, пеку — пот, лежу — лог, гребу — гроб, несу — ноша, (в)веду — (в)вод, теку — ток, реку — рок, мету — мот, чешу — коса, (со)беру — (с)бор, стелю — стол, стерегу — сторож, (за)переть — (за)пор.

Этот тип альтернаций хорошо отражен в соответствующих грамматических категориях греческого языка: λέγω ‘говорю’ — λόγος ‘слово’; πλέκω ‘плету’ — πλοκή ‘плетение’; τρέπω ‘поворачиваю’ — τρόπος ‘поворот’; φέρω ‘несу’ — φόρος ‘налог’, φορός ‘несущий’; τρέμω ‘дрожу’ — τρόμος ‘дрожь, трепет’; τρέχω ‘бегу’ — τρόχος ‘круговой пробег’, τροχός ‘колесо’; ῥέω ‘теку’ — ῥοή ‘поток’; πέκω ‘чешу’ — πόκη ‘шерсть’, πόκος ‘руно’; νέμω ‘пасу’ — νομός ‘пастбище’; χέω ‘лью’ — χοή ‘возлияние’; πέμπω ‘посылаю’ — πομπή ‘отправление, посылка’; λέπω ‘обдираю’ — λοπός ‘шелуха’; δέμω ‘строю’ — δόμος ‘дом, здание’; φένω ‘убиваю’ — φονή ‘убийство, резня’ и много аналогичных примеров. [См.: Бернштейн 1974. С. 40].

В ряде случаев дифференциация презенса и инфинитива (именной формы) выражается при помощи альтернации ь \\ е: начьнѫ — начѧти (< *nakьnǫ — *nakenti), мьрѫ — мерети, тьрѫ — терети, жьмѫ — жѧти, кльнѫ — клѧти, жьрѫ — жрѣти (< *gerti), пьнѫ — пѧти, пьрѫ — перети, имѫ (< *jьmǫ) — ѩти (*jęti), цвьтѫ — цвѣсти (*kveisti).

Возможны и прямо противоположная дифференциация: огласовка е в настоящем времени и огласовка ь, реже огласовка ъ в инфинитиве: берѫ — бьрати, зовоу — зъвати, плюѭ (*peujǫ) — пльвати, женѫ — гънати. Обратим внимание, что инфинитив в этом втором противоположном случае сопровождается суффиксом -а-. В случае типа начьну \\ начяти инфинитив образуется без суффикса. Следовательно, это более древние отношения. И совершенно невозможно отношение *-о- в личной глагольной форме \\ -е- в имени.

Кроме того, для различения глагола и имени использовалась, хотя и редко, альтернация *ŏ \\ *ō > о \\ а: кроѭ — краи, корѭ — кара, горѭ — гарь, творѭ — тварь, словѫ — слава.

Во вторичных глаголах 4 класса о-огласовка выражает значение нецеленаправленного действия, в отличие от е-огласовки в глаголах 1 класса: носить — нести, возить — везти. Глаголы 4-го класса со значением нецеленаправленного действия вторичны, они отъименные, отсюда их корневое -о-. Альтернация *ŭ \\ *ū > ъ \\ ы в корне *tŭk- \\ tūk- выражает значение однократности — длительности действия: тъкнути — тыкати > ткнуть — тыкать.

Альтернация *ŏ \\ *ō > o \\ a также выражает противопоставление однократности — длительности действия (родити \\ раждати, гонити \\ ганяти, ломити \\ ламати, скочити \\ скакати. В альтернации кратких и долгих гласных маркированным был долгий гласный, выражавший длительность действия: *lŏmiti \\ *lōmati (каузатив – дуратив). После того как количественные различия уступили место качественным, материальные носители противопоставления изменились, но их содержание осталось прежним: *ŏ \\ *ō > о \\ а; ср. др.-рус. ломити // ламати (в дальнейшем орфографическое выравнивание ламати → ломать стерло это противопоставление для глаза, однако под ударением в длительных глаголах корневой гласный а сохранился: взлáмывать. Таким образом, альтернация гласных в корне (аблаут) по-прежнему остается одним из средств словообразования. См.: ръвати // рывати > рвать // рывать (*ŭ // *ū > ъ // ы > ø // ы).

Альтернация *ĕ \\ *ē > е \\ ě также выражает противопоставление однократности — длительности действия (мести \\ замѣтати, плести \\ заплѣтати).

Альтернация *ĭ \\ *ī > ь \\ и выражает противопоставление конкретной и отвлеченной длительности действия (бьрати \\ събирати, мьру \\ умирати). Однако было бы неправильно видеть в бьрати, мьру ступень редукции, ибо исторически это уже более позднее, собственно славянская альтернация. Если в ряду бьрати — берѫ — съборъ первый член ряда восходит к ступени редукции, то в ряду бьрати — събирати альтернация ь \\ и была альтернаций кратких и долгих монофтонгов.

Альтернация гласных имеет место также и в тематических элементах имен.

В склонении на *ŭ ступень редукции представлена в следующих формах:

И. п. ед. ч. — дом-ъ, В. п. ед. ч. — дом-ъ, Т. п. ед. ч. дом-ъ-мь,

Д. п. мн. ч. — дом-ъ-мъ, В. п. мн. ч. — дом-ы < *domuns,

Т. п. мн. ч. — дом-ъ-ми.

Основная ступень представлена в таких формах:

Р. п. ед. ч. — дом-у < *domous, Д. п. ед. ч. — дом-о-ви < *dom-o-ui,

М. п. ед. ч. — дом-у < *dom-o-u.

«Из чередований в аффиксах отметим чередование [ŏ : ō] в приставке ро-. В именах эта приставка под ударением представляла продленную ступень и отражалась в славянских языках в виде приставки ра- (ср. русск. пасынок, память, патока; чешск. pakun, paklic, palonk, pahrbek и др.). В глаголах и отглагольных именах находим безударную приставку ро-: ponositi, ponošenьje. Из чередований в суффиксах отметим случаи et : ot (ср. trepetъ, но tropotъ, kočetъ, но kokotъ, lepetъ, но lopotъ). Известны еще варианты er : or, ter : tor и др.» [ Бернштейн 1974. С. 44].

Гласные ĕ \\ ŏ на основной ступени с сонантами i̯ и u̯ образовывали дифтонги: ĕi̯ и ŏu̯; те же гласные на ступени редукции перед сонантами i̭ и ṷ переходили на нулевую ступень, а сонанты становились краткими гласными:  ĭi̯ > øĭ, ŏu̯ > øŭ. Так возникли ряды альтернаций: 1) ĕi̯ \\ ŏi̯ \\ ĭ, 2) ĕu̯ \\ ŏu̯ \\ ŭ. В праславянском языке эти ряды преобразовались так: 1) ei̯ \\ oi̯ \\ ь, 2) eu̯ \\ ou̯ \\ ъ. С началом действия закона восходящей звучности дифтонги подверглись монофтонгизации (см. §14).

В составе дифтонгических сочетаний альтернация гласных выглядела так:

*er \\ *or \\ *r;

*en \\ *on \\ *n;

*el \\ *ol \\ *l;

*em \\ *om \\ *m.

В праславянском языке эта система альтернаций разрушилась, оставив более или менее заметные следы, что будет видно в образовании отдельных слов; в то же время разрушение этой системы привело к затемнению и дальнейшему разрыву родственных связей между словами, к деэтимологизации отдельных слов.

 

 

 Унаследованная из индоевропейского праязыка фонетическая система подверглась существенным преобразованиям. В хронологическом отношении эти преобразования можно разделить на две группы: преобразования раннего праславянского языка и преобразования позднего праславянского языка. Все виды преобразований отмечены знаком § с номером: §1…§n; эти же символы используются в словарных статьях для отсылки к соответствующему разделу вводной статьи.

Сначала рассмотрим преобразования звуков в ранний праславянский период.

§2. Дефонологизация количественного признака гласных

В индоевропейском праязыке количественный признак гласных был смыслоразличительным, или фонологическим. В раннем праславянском языке признак долготы ― краткости перестает быть фонологически значимым. При этом фонемы, различавшиеся количественно, начинают различаться качественно, а некоторые фонемы, различавшиеся качественно, напротив, совпадают (в скобках указаны буквы, которыми данный звук обозначался в кириллической азбуке):

*ă и *ŏ > о (о); сравним: русск. ось — лат. ăxis, но русск. дом — лат. dŏmus;

*ā и *ō > а (а); сравним: русск. мать — лат. māter, но русск. дар — лат. dōnŏ ‘дарю’;

*ĕ > e (е); сравним: русск. небо — лат. nĕbula ‘туман’;

*ē > ě (ѣ); сравним: ст.-сл. сѣмѧ, др.-рус. сѣмя, русск. семя — лат. sēmĕn;

*ĭ > ь (ь); сравним: ст.-сл. мьзда, др.-рус. мьзда, русск. мзда — готск. mĭzdo ‘плата’;

*ī > i (и, ӏ); сравним: русск. три — лат. trīginta ‘30’;

*ŭ > ъ (ъ); сравним: ст.-сл. мъхъ, др.-рус. мъхъ, русск. мох — лат. mŭscŭs ‘мох’;

*ū > ы (ы); сравним: русск. дым — лат. fūmus ‘дым’, русск. сын — лит. sūnus.

В некоторых других индоевропейских языках также происходило преобразование количественных различий гласных в качественные, однако результаты этого преобразования были существенно отличны от результатов в праславянском языке. Например, в общегерманском *ā и *ō совпали в <o>, а *ă и *ŏ совпали в <a>, то есть процесс был противоположен праславянскому.

Утрата долготы-краткости как различительного признака и качественные изменения гласных привели к трансформации древних альтернаций:

*ĕ \\ *ē > е \\ ѣ: ст.-сл. подгребѫ – подгрѣбаѭ;

*ŏ \\ *ō > о \\ а: ст.-сл.  прободѫ – пробадаѭ;

*ŭ \\ *ū > ъ \\ ы: ст.-сл. тъкнѫ – тыкаѭ;

*ĭ / *ī > ь \\ и: ст.-сл. мьрѫ – ѹмираѭ;

*ē / *ō > ѣ \\ а: ст.-сл. сѣдѣти – садъ.

 

§3. Преобразование неслоговых согласных

Субституция *i̥ > j (в кириллице обозначался знаком ¶ в соединении с другими буквами в составе так называемых лигатур: ю = jу,  = jа, ѥ = jе, ѩ = ję, ѭ = jǫ; иногда никак не обозначался, например: и = jь); в других и.-е. языках неслоговой *i̥ также заменялся на j, только в некоторых случаях в др.-греч. заменялся на аффрикату ζ; сравним: ст.-сл. иго (< ji̥go < jŭgo) — лат. jŭgŭm ‘ярмо’, др.-греч. ζυγόν ‘ярмо’.

Субституция *u̯ > v (в) во всех и.-е. языках.

 

§4. Явления centum — satem

Индоевропейский праязык характеризовался наличием мягких заднеязычных смычных фонем <*k’> и <*g’>. В большой группе и.-е. языков эти фонемы сохранились в своем качестве, а в другой группе и.-е. языков произошла замена смычных заднеязычных на щелевые согласные. Языки, в которых заднеязычные смычные сохранились, называются по-латински centum: это италийская, кельтская, германская ветви, а также греческий язык. Те же, в которых *k заменилось на щелевые согласные, называются авестийским словом satəm: это индийская, иранская, балтийская, славянская ветви, армянский и албанский языки.

Сравним: лат. centum ‘сто’ — ст.-сл. съто, греч. δέκα ‘десять’ — ст.-сл. десѧть, лат. pictura ‘рисование’ — ст.-сл. писати; греч. γιγνώσκω — ст.-сл. знати, лат. granum ‘зерно’ — ст.-сл. зрьно.

 

§5. Переход *s  >  *ch

Фонема *s в положении после фонем *r, *u, *k, *i, а также после дифтонгов *oi, *ai, *ou, *au и не перед взрывными согласными заменялась на фонему *сh. Сравним: ст.-сл. мъхъ, русск. мох — лат. mŭscŭs ‘мох’;  ст.-сл. ѹхо — лит. ausis.

 

§6. Вокализация слоговых сонорных

В индоевропейском праязыке сонорные звуки в силу своей высокой звучности выступали в качестве слогообразующих. В большинстве индоевропейских языков сонорные утратили свою слоговость, однако результаты этой утраты были разными в разных языках.

    

и.-е.	греч.	лат.	о.-герм.	ст.-сл.
n̥	α	en	un	ин
m̥	α	em	um	им
r̥	ρα, αρ	or, ur	ur	рь, ръ
l̥	λα, αλ	ol, ul	ul	ль, лъ

 

Различия в рефлексах r̥ и l̥ — ir или ur и il или ul объясняется тем, что r̥ и l̥ могли быть как заднего (r̥₁ и l̥₁), так и переднего (r̥_{2 и} l̥₂) ряда:

r̥₁ > ur, l̥₁ > ul, r̥₂ > ir, l̥₂ > il.

Возможно и другое объяснение: r̥ и l̥ могли или смягченными (палатализованными), или огубленными (лабиализованными): палатализованные r̥ и l̥ заменились на ir и il, а лабиализованные r̥ и l̥ заменились на ur и ul.

Сравним:

И.-е. *mn̥ti-s ‘мышление’ > лат. mens ‘ум, мышление’, гот. ga-mun-ds ‘память’, лит. min-tis ‘мысль’, ст.-сл. по-мин-ати.

И.-е. *kr̥d- ‘сердце’ > греч. καρδία, лат. con-cordia ‘согласие’, ст.-сл. срьдьце.

И.-е. *vl̥na ‘овечья шерсть’ > гот. wulla ‘шерсть’, ст.-сл. влъна.

 

§7. Преобразования в системе смычных согласных

Некоторые и.-е. смычные согласные имели дополнительную артикуляцию в виде огубленности (лабиализации), аспирации (придыхания) или того и другого одновременно: <*b^h>,  <*d^h>, <*p^h>, <*t^h >, <g^h>, <*k^w>, <*g^w>, <*g^wh>. Почти во всех индоевропейских языках произошли замены этих согласных фонем: или устранение дополнительной артикуляции, иногда сопровождавшееся изменением качества фонемы, или превращение дополнительной артикуляции в самостоятельную фонему:

Сравним:

*b^h: санскр. bharami  — греч. φέρω — лат. fĕro ― ст.-сл. берѫ;

*d^h: санскр. rudhirah — греч. ἐρυϑρός — ст.-сл.  ръдѣти;

*p^h: санскр. phalakam —  греч. σφέλας ‘скамейка’ — др.-рус. полица  ‘доска’;

*t^h: санскр. asthi  ‘кость’ — греч. ὀστέον — ст.-сл., др.-рус. кость;

*g^h: санскр. meghah  ‘туман’ — греч. ὀμίχλη ‘облако’— др.-рус. мьгла;

*k^w: санскр. kas ‘кто’ — греч. τίς — лат. quis — др.-рус. къто;

*g^w: санскр. jani ‘супруга’ — греч. γυνή — др.-рус. жена (ж < *g — см. §10);

*g^wh: cанскр. gharma ‘жара’ — греч. ϑερμός — лат. formus — др.-рус. жеравъ ‘раскаленный’ (ж < *g — см. §10).

Таким образом, праслав. *k происходит из и.-е. *k, *kw, а праслав. *g — из и.-е. *g, *gh, *gw, *gwh. Только при помощи сравнительного исследования разных индоевропейских языков удается выяснить точное происхождение праслав. *k и *g.

 

§8. Упрощения в группах согласных близкой зоны образования

В раннем праславянском языке группы из согласных близкой зоны образования подвергались упрощению.

Сочетания «губно-губной + зубной» *pn, *bn > *n: *usъpnontei > ст.-сл. ѹсънѫти, ср. съпати, греч. ὕπνος ‘сон’.

Сочетания «зубной + зубной» *tn, *dn > *n: *uvendnontei > ст.-сл. ѹвѧнѫти, русск. увянуть, ср. увядать.

Сочетания «зубной + губно-губной» *tm, *dm > *m: *pledmen > ст.-сл. племѧ, ср. плодъ.

Сочетание «губно-губной + губно-зубной» *bv > *b: *obvolkom > *obоlkom > ст.-сл. облако, ср. рус. волоку, оболочка.

Сочетание *skn упростилось, по-видимому, вследствие своей труднопроизносимости в *sn: *toiskno > ст.-сл. тѣсно, ср. ст.-сл. тискати.

Теперь рассмотрим преобразования позднего праславянского периода. Этот период отличается от раннего тем, что в этот период начинают действовать две тенденции, или закона, связанные со структурой слога.

 

§9. Закон внутрислогового сингармонизма

Первая тенденция называется законом внутрислогового сингармонизма. Этот закон требовал, чтобы в пределах слога сочетались звуки близкой зоны образования. Вследствие этого нарушающими данный закон оказались сочетания заднеязычных согласных с гласными переднего ряда типа *ki, *gi, *ke, *ge, а также сочетания согласных с согласным [j] типа *tj, *dj, *bj, *gj, *kj, *chj. В результате действия закона внутрислогового сингармонизма эти согласные подверглись смягчению, или палатализации. Заднеязычные согласные испытали три смягчения в сочетаниях с гласными переднего ряда, а также, наряду с другими согласными, — так называемую йотовую палатализацию: первую и j-овую — до начала действия закона восходящей звучности, вторую и третью — после начала его действия.

 

§10. Первая палатализация заднеязычных согласных 

Если заднеязычные согласные оказывались непосредственно перед гласными переднего ряда, то место их образования смещалось вперед в передненебную (палатальную) зону; при этом они изменили не только место образования, но и способ:

*k > ч’, т. е. взрывной заменялся на мягкую аффрикату;

*g > d’z’ > ж’, т. е. взрывной сначала заменялся на аффрикату, а затем — на мягкую шипящую фрикативную фонему;

*ch > ш’, т. е. взрывной заменялся на мягкую шипящую фрикативную фонему.

Примеры:

праслав. *teichina > tišina = ст.-сл. тишина; ср. ст.-сл. тихыи, русск. тихоня;

праслав. *monkitei > mončitei > *mǫčiti = мѫчити; ср. ст.-сл. мѫка, русск. мýка;

праслав. *běgětei > *běžětei > ст.-сл. бѣжати (после мягкого ž’ звук ě заменяется на ’a); ср. ст.-сл. бѣгъ, русск. бегу.

Следствием 1-ой палатализации стало то, что в праславянском языке появились собственно славянские исконно мягкие шипящие согласные и мягкая аффриката [ч], а также собственно славянские чередования: к // ч, г // ж, х // ш. Изначально шипящие и аффриката были позиционными вариантами заднеязычных, но впоследствии стали самостоятельными фонемами.

 

§11. Йтовая палатализация согласных и групп согласных

Почти все сочетания согласных со среднеязычным согласным [j] нарушали закон внутрислогового сингармонизма, так как были сочетаниями звуков не близких зон образования: «переднеязычный + среднеязычный» или «заднеязычный + среднеязычный». Вследствие этого происходила ассимиляция согласных, в результате которой [j] как таковой исчезал, а сочетавшиеся с ним согласные заменялись другими.

А. Твердые зубные сонорные согласные в сочетании с [j] заменялись на мягкие:

*nj > n’: праслав. *klon-j-on > klon’ǫ = ст.-сл. клонѭ;

*lj > l’: праслав. *vol-j-a > vol’a = ст.-сл., др.-рус. вол;

*rj > r’: праслав. *bour-j-a > bur’a = ст.-сл., др.-рус. бѹр; (j в последних двух словах — суффикс существительного);

Б. Зубные язычные согласные в сочетании с [j] заменялись на мягкие шипящие; эти субституции были немного разными для южных и восточных славян:

праслав. *dj > žd’ в южнославянском диалекте; *dj > ž’ в восточнославянском диалекте; сравним: праслав. *vod-j-ь > ст.-сл. вождь и др.-рус. вожь; ср. водить; слово вождь вошло в русский литературный язык книжным путем, то есть было унаследовано из старославянского языка;

праслав. *dj в южнославянском диалекте заменялся на žd’ (жд); *dj в восточнославянском диалекте заменялся на ž’ (ж); сравним: праслав. *vod-j-ь > ст.-сл. вождь и др.-рус. вожь; ср. водить, вожак; слово вождь вошло в русский литературный язык книжным путем, то есть было унаследовано из старославянского языка;

праслав. *tj в южнославянском диалекте заменялся на št’ (щ); *tj в восточнославянском диалекте заменялся на č’ (ч); сравним; праслав. *svoitja > ст.-сл. свѣща и др.-рус. свѣча; ср. светить; корень свещ- вошел в русский литературный язык книжным путем, то есть был унаследован из старославянского языка; *vort-i-a-ti > *vort-j-a-ti > vorš͡č’a-ti > вращати;

праслав. *sj заменяется на š’ (ш): праслав. *nos-j-a > ст.-сл. noš’a = нош; ср. носить;

праслав. *zj заменяется на ž’ (ж): праслав. *noz-j-ь > ст.-сл., др.-рус. *nož’ь = ножь, ср. русск. за-ноз-а;

Подобным изменениям подвергались не только отдельные согласные, но и некоторые группы согласных:

праслав. *stj в южнославянском диалекте заменялся на št’ (щ); *stj в восточнославянском диалекте заменялся на šč’ (шч); праслав. *mьst‑jenije > ст.-сл. mьš’č’enije = мьщениѥ и др.-рус. мьшчениѥ,  ср. ст.-сл., др.-рус. мьсть; слово мщение было унаследовано из старославянского языка и вытеснило исконно русское слово;

праслав. *zdj в южнославянском диалекте заменялся на žd’ (жд); *zdj в восточнославянском диалекте заменялся на ž’ (ж);   праслав. *prigvozd‑j‑enъ > ст.-сл. prigvožd’enъ = пригвожденъ и др.-рус. пригвоженъ; ср. гвоздь; слово пригвожден было унаследовано из старославянского языка и вытеснило исконно русское слово.

В. Заднеязычные согласные в сочетании с [j] также заменялись мягкими шипящими:

праслав. *сhj > š’ (ш): праслав. *douсh‑j‑a > ст.-сл., др.-рус. duš’a = дѹш; ср. дух;

праслав. *kj > č’ (ч): праслав. *sēk-j-a > ст.-сл., др.-рус. sěč’a = сѣч; ср. секу;

праслав. *gj > ž’ (ж): праслав. *lŭg‑j‑ь > ст.-сл., др.-рус. lъž’ь = лъжь; ср. лъгати.

Палатализации подверглись группы согласных, в состав которых входили заднеязычные согласные:

праслав. *skj в южнославянском диалекте заменялось на št’ (щ); *skj в восточнославянском диалекте заменялось на šč’ (шч);  праслав. *isk-jon > ст.-сл. išt’ǫ = ищѫ, др.-рус. ишчѹ; ср. искать; совр. русск. ищу — старославянское наследство;

праслав. *zgj в южнославянском диалекте заменялось на žd’ (жд); *zgj в восточнославянском диалекте заменялось на ž’ (ж);  праслав. *dŭzg‑j‑ь > ст.-сл. dъžd’ь = дъждь и рус. диал. дъжь, например, псков. бездожь ‘засуха’; ср. лит. duzgeti ‘глухо стучать’;

праслав. *kt > ст.-сл. št’ (щ), др-рус. č’ (ч): и.-е. *pĕktei > праслав. *pekti > ст.-сл. pešt’i = пещи, др.-рус. peč’i = печи; ср. ст.-сл. пекѫ, русск. пеку;

праслав. *gt > ст.-сл. št’ (щ), др.-рус. č’(ч): и.-е. *mogtei > праслав. *mogti > ст.-сл. mošt’i = мощи, др.-рус. moč’i = мочи, русск. мочь; ср. ст.-сл. мог©, русск. могу.

 Г. Сочетания губных согласных с [j] заменялись на сочетания «губной + l’» (так называемое l-epentheticum от греч. epenthesis ‘вставка (звука, слога, буквы)’:

праслав. *pj > pl’: праслав. *kap‑j‑a > ст.-сл., др.-рус. kapl’a = капл; ср. капать;

праслав. *bj > bl’: праслав.  *l’eub‑j‑on > ст.-сл. l’ubl’ǫ = люблѭ, др.-рус. люблю; ср. любить;

праслав. *mj > ml’: праслав.  *zem‑j‑a > ст.-сл., др.-рус. zeml’a = земл; ср. земьныи;

праслав. *vj > vl’: праслав.  *krov‑j‑a > ст.-сл., др.-рус. krovl’a = кровл; ср. покровъ.

Следствием йотовой палатализации стало то, что в системе фонем появились собственно славянские исконно мягкие шипящие согласные и собственно славянские чередования согласных: к // ч, г // ж, х // ш, т // ч // щ, д // ж // жд, с // ш, з // ж, ск // щ.