Брев/н/о, -а с. ср. От праслав. основы *bьrv-. СО — суффиксальный, суфф. *-ьn- с адъективным значением: «Производное с суфф. -ьn- (судя по наличию форм всех трех родов — первоначальное прилаг.) от *brьvь» (ЭССЯ 3, 73). Мнение об исконном адъективном характере праслав. *brьvьno разделяется не всеми этимологами (см., например: Аникин 4, 179), однако благодаря ему можно понять изначальное значение праслав. слова, а именно ‘нечто перекинутое, переброшенное’, то есть, собственно, ‘мост’.
«БРЕВНÓ, вна. Бревéшко, ка. ум. с. ср. Большое дерево срубленное на строенïе и очищенное отъ сучья. Брéвна мáчтовыя. Бревна трехъ-пяти саженныя» (САР 1, 327).
«БРЬВЬНО, -а с. (17) [бръв- Зогр (3) Мар (6) Ас (3)] ӏзми пръвѣе брьвъно ӏз очесе твоего. Л 6, 42 Зогр Мар. — Зогр Мар Ас Сав» (СС, 102).
«БЕРНО, с. То же, что бревно. (1365): Того же та загорѣся городъ Москва … бысть бо тогда засуха велика, еще и буря къ тому ста велиа, и меташа за 10 дворовъ головни и берна съ огнемъ, и бѣ лзѣ гасити. Воскр. лет. VIII, 13. Видиши сучець во очесѣ брата своего, а у себе не чюеши берна во оцѣ своемъ; изми, лицемѣре, первое берно изо очеси своего. (Поуч. еп. Стефана) РИБ VI, 221. XVI в. ~ 1386 г.» (СлРЯ XI-XVII вв. 1, 148). Форма берно возникла вследствие упрощения после падения редуцированных: *brьvьno [br̥vьno] > ст.-сл. брьвьно, др.-рус. бьрьвьно > беревно и далее в аллегровом темпе речи > бервно > берно.
«БЕРЕВНО, с. То же, что бревно. (1469): И Псковъ довѣдався, Иванка Подкурского на беревнѣ замучили, а другого Иванка Торговлю за лыткы тогды же въ осен<ь> на леду повѣсили [по вар.]. Псков, лет. II, 167» (СлРЯ XI-XVII вв. 1, 141).
«БРЕВНО, с. Бревно. А сказалъ, господине, то лѣсъ великого князя, да почялъ, господине, на ту розсѣчь бревна возити, хоромы окладывати. АЮ 11. ок. 1490 г. Избра бревна на церковное здание. Ж. Дан. Пер., 30. ХѴІ в. (Лѣсъ) въ бревно — состоящий из крупных деревьев, годных на бревна. А крестьяне вымерли, а иные разошлися в Белозерщину и в Каргополе, а поля и пожни лесом поростли в бревно. Кн. п. Обон. пят., 158. 1563 г.» (СлРЯ XI-XVII вв. 1, 328-329).
«Любезные обыватели наши рассчитали недурно: “Не сегодня, так завтра наступает эмансипация, ― сказали они себе, ― а при новых условиях крепостной человек есть только лишнее бревно в глазу, поди еще, да наделяй его землею, да и соседство это безобразное останется”» [М.Е. Салтыков-Щедрин. Статьи (1856-1860)].